Годы, проведенные в Нейгофе

По-особому Песталоцци увлекся вопросом "десятины", в котором решалась судьба молодой республики. Десятина была первоначальна церковным налогом и была обоснована высказываниями в Библии. Речь шла о том, чтобы содействовать пропитанию духовных пастырей, которые посвятили себя христианскому проповедованию, в то время как им отдавали десятую часть собственного сельскохозяйственного дохода. С появлением денежного хозяйства во многих местах стали обычно платить десятину наличными, и в течение истории церковь (в частности монастыри) требовала постепенно предоставление десятины как общего налога крепостных крестьян. Когда затем в эпоху Реформации монастыри были ликвидированы, государство не отменило десятину, а теперь само выступало как владелец десятины и передавало право получения десятины далее школам, больницам, приютам для бедных, церквям и частным лицам. Так дело дошло до того, что крестьянство должно было нести всю тяжесть социального обеспечения. Тогда еще не было общей налоговой повинности, которая бы обложила налогами состоятельных и богатых торговцев, предпринимателей, священнослужителей и дворян. В принципе зажиточный крестьянин мог откупиться от десятины, если он сразу заплатит приблизительно двадцатую часть ежегодного обложения десятиной. В своем знаменитом деревенском романе "Лингард и Гертруда" Песталоцци указывает способ, как крестьяне могли откупиться от десятины дополнительными заработками в хлопчатобумажной промышленности. Да, даже дети, по убеждению Песталоцци, ежедневным прядением и тканьем могли внести решающий вклад на многие годы, чтобы со временем откупиться от десятины.

Французы при вступлении в конфедерацию обещали крестьянам отмену всех налогов со времен феодализма, в том числе и отмену десятины. Это объясняет, из-за чего крестьяне центральной Швейцарии (Ури, Швиц, Унтервальден) мало были заинтересованы в государственном перевороте, потому что они уже давно откупились от десятины.

Чтобы сдержать обещание, гельветические Советы уже через два месяца после вступления французов отменяют все феодальные налоги, в том числе и десятину. Это было благое намерение, но в то же время и роковая ошибка, поскольку государство лишалось своего основного источника доходов, прежде чем оно создало общий налоговый закон. Кроме того, в народе вспыхнула жаркая дискуссия по вопросу, следует ли считать десятину государственным налогом или частноправовым долгом. Во втором случае появлялась необходимость откупа согласно возмещению долга.

В эту дискуссию включился Песталоцци и опубликовал летом 1798 года так называемый "Первый листок десятины" ("О десятине"), сочинение в форме крестьянской беседы. Песталоцци показывает в нем с одной стороны, что десятина несправедлива и также тормозит развитие сельского хозяйства и поэтому должна заменяться общим налогом на имущество; но с другой стороны он также видит, что прежним владельцам прав на десятину должны возмещать убытки их источника доходов. Так он разрабатывает план приватизации часто остающихся неиспользованными товаров общины, подведения их в результате этого к интенсивному использованию и одновременного вознаграждения прибылью прежних владельцев прав на десятину. На этом принципиальное политиканство Песталоцци становится однажды более ясным: он не хочет, чтобы с устранением несправедливости появилась новая несправедливость. Он думает не в рамках двухсторонних интересов, а видит общий социальный организм.

Сочинение Песталоцци, которое нелегко понять, понималось везде неправильно, и его ругали как сторонника "воровской шайки десятины". Песталоцци от этого взялся еще раз за перо, подробно изложил в своем "Втором листке десятины" ("Трактат о природе гельветических десятин и земельной подати и неуместности всех мер, принятых ради них") развитие десятины со средневековья и убедительно доказал, как из первоначально частноправового налога постепенно стал несправедливый общественный налог и что откуп должен был разрушить крестьянство. Однако одновременно он видел, как катастрофически ухудшалась ситуация новой Гельветической республики и новое государство стояло перед пропастью. Но Песталоцци хотел, чтобы государство спаслось, и этой высшей цели должны были подчиниться все другие цели. Речь шла у него снова в первую очередь о благе целого. Поэтому Песталоцци дает в конце своего трактата неожиданный поворот: он устанавливает однозначно право крестьян на свободу десятины, но просит их в убедительном призыве, в этот момент угрозы государства настаивать не на их праве, а спасать отечество временным отказом от их хорошего права, которое – если бы им сейчас предоставили право – должно было бы погибнуть. Ни правительство, ни народ не слушали Песталоцци – и скоро новое государство погибло.

В последующем изложении содержаться частично более длинные цитаты из текстов Песталоцци. Чтобы отчетливее выделить эти тексты, они соответственно помещены. При указаниях источников стоит полное собрание сочинений Песталоцци 1-29 для отдельных томов научно-критического собрания произведений Песталоцци и полное собрание писем Песталоцци 1-14 для научно-критического собрания писем Песталоцци.